В 2014 году производство вина в Крыму сократилось на 20%, тогда как цены на алкогольный напиток выросли примерно на 50%. «Газета.Ru» разбиралась, как местные виноделы пережили год в составе России, чем украинская прописка была выгоднее и почему новый сезон будет богат на новые «крымские» марки.
«Все произошло очень быстро»
По данным минэкономразвития Крыма, в 2014 году производство вина на полуострове снизилось на 20,1% по сравнению с 2013-м.
«Прошлой весной все произошло очень быстро. С одной стороны, виноградари не успели получить деньги за прошлый урожай. С другой — они оказались вообще отрезаны от любых источников пополнения финансов. Из-за санкций в Крым вошли банки из четвертой-пятой сотни рейтинга, у которых очень ограниченные возможности кредитования», — вспоминает гендиректор Севастопольского винодельческого завода Алексей Акчурин.
«При этом получалось, что у крымских предприятий не было серьезной кредитной истории. Из-за процедуры переоформления нельзя было заложить часть имущества в залог. Ставки по кредитам были просто неподъемными. Если в среднем по России они составляли 21–22% годовых, то в Крыму они начинались с 24% и могли доходить до 30%. Это же вообще неподъемный процент», — объясняет глава группы компаний «Легенда Крыма» Михаил Штырлин.
Вдобавок к финансовым трудностям возникли проблемы с обеспечением урожая.
«Большинство виноградарей оказались без поставляемых из Украины средств защиты от вредителей и болезней. Кроме того, начались проблемы с водоснабжением. Часть урожая погибла», — сказал Акчурин.
По данным минэкономразвития Крыма, в прошлом году было собрано чуть более 70 тыс. тонн винограда (-26,3% по сравнению с 2013 годом).
Однако основной проблемой, негативно сказавшейся на винодельческой отрасли, как признают авторы доклада и сами виноделы, стала перерегистрация винодельческих предприятий в соответствии с законодательством РФ.
«Первую бутылку на материк мы продали через год»
«Как только Крым присоединили, после референдума, в Крым приехали заместители Росалкогольрегулирования (РАР) практически в полном составе. Всех собрали и говорят: «Граждане виноделы, никому не волноваться, все будет хорошо. Мы понимаем, в каких условиях вы оказались, поэтому сделаем все возможное, чтобы ваши предприятия работали. Вот лицензии, печати — заменим ваши украинские на российские на тот же срок, на который были даны украинские», — вспоминает Павел Швец, глава винодельческого хозяйства Uppa Winery. —
Все: «О, классно. Слава России».
Но регуляторы сказали: «К 1 января 2015 года приведите свои предприятия согласно российским нормам».
Никто не знал, что за нормы, но пообещали: «Да-да, отлично, все приведем, давайте скорее лицензии, все успеем сделать».
А потом виноделы стали вникать, что это за российские нормы, общаться с кубанскими виноделами, читать знаменитый ФЗ-171, регулирующий производство и оборот алкогольной отрасли. И тогда они поняли, что привести свои предприятия к российским нормам до указанного срока просто нереально.
«На предприятии потребовалось установить специальное программное обеспечение, напрямую связанное с системой РАР в Москве. В систему ЕГАИС заносятся любые действия, связанные с виноматериалом. Это происходит в автоматическом режиме, погрешность — 100 граммов. Обойти эту систему невозможно: она просто не напечатает акцизные марки, — объясняет Швец. —
Параллельно с этим на каждом трубопроводе предприятия стоят счетчики. Они тоже соединены с интернетом параллельно ЕГАИС, это независимые две системы. Они в автоматическом режиме выдают, какой объем жидкости по этим трубам прошел. Обойти их невозможно: счетчики опломбированы, если ты оторвешь пломбу, то на следующий день заберут лицензию. Данные счетчиков сравниваются в системе РАР с данными, которые компания заносит в ЕГАИС. И если есть несоответствие, на следующий день приезжает проверка, две ошибки — отбирают лицензию. Вместе с этим опечатывается производство, чтобы не было возможности производить фальсификат».
Установка такой системы обходится примерно в 2 млн руб.
«Конечно, для крупных предприятий сумма довольно ощутимая. Но для небольших производств это практически космос, — говорит Акчурин. — Чтобы вложить такие деньги, нужны оборотные средства. А откуда им взяться, если товар не попадает на полку? Эта отрасль не работает по системе предоплаты».
Вдобавок к необходимости установки дорогостоящего оборудования возникали задержки выдачи марок.
«Обещаний было сделано много. Но за год крымские виноделы получили только одни проблемы, — считает Владимир Цапелик, президент Независимого винного клуба. — С марками вышли серьезные задержки: сначала выдали только региональные, то есть реализовывать вино они могли только в Крыму. И только потом виноделам раздали федеральные марки, то есть они смогли продавать свою продукцию на материк».
«В течение прошлого года мы не продавали, потому что не могли получить федеральную марку. Мы два раза меняли лицензию, потому что у компании была одна организационно-правовая форма, а когда перерегистрировались на российскую, то она оказалась другой. И пришлось еще раз получать лицензию. Потом еще раз пришлось менять из-за смены адреса. Потом мы купили сервер, программное обеспечение, — рассказывает Швец. — Да, в августе нам дали региональные акцизные марки, по которым стало возможно продавать вино в Крыму, это стало серьезным подспорьем.
Но после присоединения Крыма к России первая продажа на материке, в Москве, произошла спустя год. А в течение всего года люди работали, получали зарплату, приходилось доставать как-то деньги».
Переходный период для винодельческих предприятий Крыма в итоге был продлен до конца этого года, Севастополя — до середины года.
По данным РАР на середину февраля, 80% винодельческих предприятий в Крыму завершили процедуру переоформления.
Лучше даже не сравнивать с украинским законодательством
Практически все виноделы сходятся в том, что украинское законодательство отличалось от российского в более выгодную сторону.
«Лучше даже не сравнивать два законодательства, мы проигрываем», — заверяет президент Союза виноградарей и виноделов России Леонид Попович.
Среди плюсов системы соседней страны — дешевле акциз (1 коп. против 6 руб.), а также ниже налоги (на Украине производители алкоголя могут работать по упрощенке, тогда как в России — только через юрлицо, платя НДС 18% и налог на прибыль 20%).
«В Украине был взят курс на дерегулирование экономики, там намного проще процедуры регистрации, получения различных разрешений, меньше проверок. А тут возникает ощущение, что количество норм и правил, которые предприниматель должен соблюдать, наоборот, имеет тенденцию к росту», — отмечает Штырлин.
Тем не менее и в российском законодательстве крымские виноделы учатся видеть свои плюсы.
«До августа прошлого года мы жили еще в двух системах: был какой-то аналог украинской системы для взимания налогов, при этом параллельно уже действовала российская. На мой взгляд, российская налоговая система более четкая», — полагает Акчурин.
«В России ниже социальные взносы, поэтому мы смогли перевести свой штат на белую зарплату. До этого не было принято официально оформлять в штат, платили в конвертах», — рассказал представитель одного из крупнейших местных винодельческих предприятий.
«Дайте Крыму хоть саженцы втыкать в землю»
И все-таки главным плюсом украинской прописки виноделы называют государственную систему компенсации затрат на посадку виноградников.
«Там существует фонд, куда идет 1,5% с продаж алкоголя. Соответственно, когда винодел хотел обновить свои виноградники, компенсация его затрат достигала 60–80%. В России этот показатель с учетом всех программ, федеральных и региональных, не будет даже на уровне 20%, — объясняет Попович. —
К примеру, в 2014 году из расчета на 1 га выделялось 30 тыс. руб. на посадку виноградника. В последующие четыре года идет частичная компенсация по уходу, по 20 тыс. в год. Таким образом, за пять лет превращения саженца в плодоносящую лозу виноградарь получает 110 тыс. руб.».
«Это просто смешно. Самый большой расход идет на покупку саженцев, которые закупаются в Западной Европе. Современные технологии предполагают частую посадку, порядка 6 тыс. саженцев на 1 га. Если даже взять саженцы по €1, что даст эта компенсация?» — возмущается Цапелик.
Переходить на крымские или российские саженцы виноделы не хотят: во-первых, их и нет в нужном количестве, во-вторых, они хуже по качеству, а главное — у них уровень приживаемости менее 70% против 98% у тех же французских.
«В Украине система компенсации в 2012–2013 годах уже буксовала, но все-таки худо-бедно существовала. В прошлом году мы высадили 100 га виноградников и получили достаточную сумму возмещения, еще по украинским нормативам. Правда, в итоге ее «съела» девальвация рубля», — сказал Штырлин.
«В России еще сложно и зачастую дорого получить разрешение на ввоз импортных саженцев. Но крымским виноделам разрешения выдают в полуавтоматическом режиме. Видимо, было распоряжение сверху: дайте Крыму хоть саженцы втыкать в землю, он же и так ничего делать не может, задыхается», —
рассказал источник на крупном крымском винодельческом предприятии. По его словам, сейчас производители, чтобы лишний раз не смущать европейских партнеров, не пишут в сопроводительных документах в адресе «Крым», ограничиваясь более общим «Российская Федерация, район, село такое-то».
Поставки идут через Белоруссию, потом в Ростов-на-Дону, а далее через паромную переправу в Керчь и в конкретное хозяйство.
По документам в Крыму высажено порядка 30 га виноградников, но по факту — не более 15 тыс. Из них порядка 7 тыс. га приходится на крупные предприятия «Массандра» и «Инкерман». Большинство виноградников требует пересадки, так как они были посажены еще в 1970–1980-х годах и дают 25% максимально возможного урожая.
«Какая-то растерянность»
Затраты на модернизацию крымского винопроизводства требуются значительные. При этом встает вопрос: кто будет финансировать это обновление?
На Украине был мораторий на приватизацию крупных винодельческих предприятий, тогда как в России до присоединения Крыма, наоборот, не было государственных винодельческих компаний.
«Сейчас пошли по созданию так называемых ГУПов, то есть по пути объединения заводов с крупными хозяйствами. Возможно, это правильно, потому что в Украине были очень запутанные схемы по земле, имуществу. Может, и есть в этом определенная целесообразность», — рассуждает Акчурин.
«Сначала был Севастопольский винодельческий завод. Сейчас его объединили с довольно крупным совхозом им. Полины Осипенко. Он достался нам не в самом лучшем состоянии: полгода задолженность по зарплате, электроэнергия отключена. То есть фактически банкрот. Сейчас удалось погасить все задолженности, получаем лицензию уже на объединенное предприятие», — рассказал потомственный винодел Рем Акчурин.
«Но большинство предприятий оказалось как будто без перспективы, — настаивает Акчурин-старший. — Есть какая-то растерянность. Потому что непонятно, будет ли этот ГУП дальше приватизирован. Всем же понятно, что государство не самый эффективный собственник».
Сомнения виноделов понять несложно. Либо государство сейчас вложит деньги в предприятия, а потом их кто-то приватизирует. Но будет ли достаточно средств у минсельхоза, чтобы профинансировать хотя бы посадку виноградников? Либо все-таки должны прийти некие инвесторы, забрать предприятия и вложить собственные средства.
Спрос на крымское
Главные надежды крымские виноделы связывают с российским рынком.
«А куда им деваться? Украинского рынка для них больше нет. Остался только местный, внутренний, ведь почти половина крымского вина потреблялась на месте, в том числе туристами, и теперь еще российский, материковый», — отмечает Попович.
«Раньше российский рынок не то чтобы был особо закрыт. Но туда сильно не рвались. Это было такое обоюдное решение: крымское вино производилось и выпивалось на Украине, а для России это все равно был импорт», — говорит Акчурин. «Естественно, крупные производители были представлены в России задолго до присоединения Крыма, но сейчас открылись новые возможности», — полагает Штырлин.
Главное, на что надеются крымские виноделы, — это емкость рынка и платежеспособность россиян.
«В последние несколько лет украинский рынок сильно проседал, а с учетом сегодняшних реалий там идет серьезное снижение уровня жизни. Российский рынок также в подвешенном состоянии, он стагнирует. Но здесь просто численность населения почти в три раза больше, что компенсирует потерю украинского рынка», — говорит Штырлин.
По словам производителей, сейчас со стороны российских дистрибьюторов, сетевого ритейла к крымскому вину появился большой интерес: многие приезжают на полуостров, ищут поставщиков. «Это объясняется в том числе патриотической волной присоединения к России», — полагает Штырлин.
«Не думаю, что это так сильно связано с патриотическим настроем, просто импортное вино стало непомерно дорого стоить, — не согласен Швец. — Если раньше оно в закупке было до 1 тыс. руб., то сейчас — 2 тыс. руб. Рестораны как умножали на три, так и продолжают: теперь вместо 3 тыс. руб. они продают его за 6 тыс. руб.».
Каковы бы ни были причины, в российских супермаркетах присутствие крымских вин стало точно заметнее. «Например, в супермаркетах «Виктория» Московского региона ассортимент крымских вин насчитывает 40 наименований, 27 позиций появилось за последний год», — сказала директор по внешним связям «Дикси» Екатерина Куманина. «В гипермаркетах «Ашан» представлено порядка 20 наименований крымских вин. Ассортимент не изменился за последнее время. Однако спрос за последний год значительно вырос, в целом приблизительно на 60%», — отметила директор по внешним коммуникациям Auchan по России Мария Курносова.
Крымское подорожало
Рост спроса в итоге ударил по любителям крымского вина: производители резко подняли цены.
В среднем крымское вино подорожало на 50%, при этом в зависимости от марки диапазон роста составил 25–70% по сравнению с 2014 годом.
«Естественно, выросла себестоимость производства вина: более дорогие кредиты, логистика, налогообложение, затраты на импорт», — отмечает Попович.
«Сначала я думал, что рост цен ограничится 10–15%, но сейчас видно, что я ошибался в своих прогнозах. Конечно, на производителях сказалась девальвация. Но в итоге именно спрос подтолкнул так резко вверх цены», — полагает Штырлин. С ним согласны и другие участники рынка, которые признают, что роль себестоимости в ценообразовании не является определяющей.
«Я, как и все, повысил цену на 40%, — говорит Швец. — Продаю свое аналогичное по качеству с западными вино на 20–25% ниже».
«Безусловно, повышение стоимости крымского вина — это негативный фактор. Но покупателям придется как-то адаптироваться к новым ценам», — считает Попович.
Новый сезон
О перспективах нового сезона крымские виноделы говорят осторожно. «Есть понимание, что он не будет суперсезоном. То есть мы надеемся, что он будет получше, чем прошлый, если не возникнет каких-то дополнительных факторов нестабильности», — полагает Штырлин.
«Кто знает… Сейчас понятно, что будут проблемы с орошением. Но если дожди пойдут вовремя, то урожай будет даже лучше, чем в прошлом году», — говорит Попович.
«Планируем в этом году произвести больше вина, — надеется Рем Акчурин. — Понятно, что проблемы с логистикой никуда не денутся. Но если в прошлом году мы не знали на материке производителей вспомогательных материалов (бутылки, пробки), то сейчас связи уже налажены. Мы теперь наперед заказываем ту же бутылку, запасаемся, понимая, что переправа может встать в любой момент».
Виноделов также беспокоит, что многие магазины в Крыму до сих пор не получили лицензии на продажу алкоголя. «Около 80% магазинов сейчас не продают спиртного, кроме пива. Та же ситуация и с ресторанами, у которых нет лицензии на продажу алкоголя», — отмечает Цапелик. «Процесс с выдачей лицензии магазинам оживился только в феврале», — подтверждает Акчурин.
Однако главное беспокойство у местных вызывает появление большого количества новых игроков, специализирующихся на дешевой «разливайке»:
«На выставках сейчас мелькает много новых производителей, которые хотят продавать «крымское вино» из привезенного виноматериала, которое не имеет никакого отношения к Крыму. Конечно, при Украине такие тоже были, но сейчас, кажется, процесс усилился, когда Крым вошел в Россию».
При этом, пугают виноделы, разливаться может совсем не безобидное испанское вино. «Может произойти расцвет фальсификации и производства суррогата. Так уже было в конце 1990-х — начале 2000-х годов», — предупреждает Штырлин.
На самом деле виноделы немного лукавят: рынок виноматериалов сформировался как на Украине, так и в России давно. «В 1950-х годах, когда решили страну напоить дешевым вином, встала проблема: СССР огромный, а виноград растет только на юге. Поэтому разделили заводы на объекты первичного и вторичного виноделия. Первичные находились там, где растет виноград, и делали виноматериал. А заводы вторичного виноделия уже развивали виноматериал и поставляли в торговые сети. Это было сделано, чтобы не возить бутылки, воздух: дешевле привезти цистерну и разлить на месте, — рассказывает Швец. —
Позже СССР не стало, появился рынок виноматериала, при этом происхождение особо не регламентировалось. То есть вы, находясь в Крыму, могли купить виноматериал из любой страны мира, разлить его и назвать крымским. И по закону так можно делать и в Украине, и в России».
Как заверяет источник «Газеты.Ru» в крупной винодельческой компании, в прошлом году на полуостров импортный виноматериал практически не поставлялся. «Раньше все известные марки хотя бы частично делали вино из украинского виноматериала. Никакая Испания и не нужна была почти. И даже если завозили дешевый виноматериал из Молдавии, то сначала он становился по документам украинским и только потом попадал в Крым.
Сейчас на Украине из-за резкого сжатия спроса образовался большой излишек виноматериала, который к тому же очень дешев из-за обвала гривны. Насколько я знаю, уже делались попытки его завезти в Крым. Скорее всего, договорятся, — сказал он. — Поставки российского виноматериала все равно ничего не решат: его не хватает даже производителям на материке».
Юлия Калачихина
Фото Алексей Павлишак/ТАСС
