Автор статьи: Роман Неборский
Возьму на себя ненадолго роль аналитика-обозревателя и постараюсь изложить собственные ощущения и предчувствия, того что ждет в ближайшие месяцы-годы российское виноделие и российский рынок вина в целом.
1. Разные векторы государственной политики
Канун нового 2015 года Президент РФ подписал Федеральный закон №490, в котором отражены революционные изменения в основном законе №171, регулирующем производство алкогольной и спиртосодержащей продукции, к которой волею судеб отнесли наше любимое вино. К волнующим нововведениям я бы отнес появление термина «сельхозтоваропроизводители» в контексте организаций, производящих винодельческую продукцию, и саморегулируемую организацию виноградарей и виноделов, которой государство делегирует немалые полномочия в части контроля и регуляции деятельности прежде всего малых форм хозяйствования, за которые мы все с вами двумя руками за.
Скоро у нас появятся свои AOC в виде вин защищенного наименования места происхождения (ЗНМП) наряду с более общим термином «защищенное географическое указание», которое, в принципе, уже лет 7 вполне реально существовало в виде вин географических наименований. Это можно смело подвести под наметившуюся тенденцию, именуемую «либерализацией виноделия в России». Всё бы хорошо, только вот реалии далеки от либеральных и оптимистичных: количество производителей винодельческой продукции сокращается год от года, причем вместе с фальсификаторами уходят в небытие и вполне добросовестные бренды, которых поставило на колени то ли неудачное кредитование, то ли неумелый сбыт, то ли неуклюжее существование в рамках отечественного законодательства. Определенно сказать, что государство в лице основного профильного регулятора как-то особенно способствует развитию отрасли, пока трудно.
А происходит это во многом потому, что среди основных целей и задач РАР наряду с непосредственным регулированием в сфере оборота алкоголя является всяческое продвижение политики трезвости, опирающейся на «Концепцию государственной политики по снижению масштабов злоупотребления алкоголем и профилактике алкоголизма среди населения Российской Федерации на период до 2020 года», подписанную еще в 2009 году премьер-министром Владимиром Путиным. Вроде бы ничего страшного для винопроизводителей и винопотребителей в Концепции нет: она направлена прежде всего «против злоупотребления крепкими спиртными напитками», но – внимание! –
…при одновременном существенном снижении общего уровня потребления алкогольной продукции.
При этом изменение структуры потребления звучит в тексте, но как-то формально и вполголоса. Как будем изменять структуру-то? Где конкретный план? Нету такового! Всё сводится к основной мысли, которая проходит красной нитью через всю Концепцию — снижение уровня потребления алкогольной продукции на душу населения. Важно отметить, что на втором этапе воплощения этой госпрограммы (2013-2020 годы) заявлено целью уменьшение
…на 55 процентов, а также создание условий для дальнейшего постоянного снижения потребления алкогольной продукции.
Какими же путями снижать? Перечислю самое интересное:
…снижение доступности алкогольной продукции путем ограничения ее розничной продажи по месту и времени; запрещение использования информации о наличии биологически активных веществ, в том числе витаминов, в алкогольной продукции в целях рекламы такой продукции как обладающей лечебными и иными оздоравливающими свойствами; ограничение проведения нацеленных на содействие потреблению алкогольной продукции мероприятий, в том числе винных, пивных фестивалей и конкурсов.
Вполне понятная линия. Как эта Концепция состыковывается с либеральным ФЗ490? Да никак! А если почитаете законодательные инициативы наших регионов, то там можно найти поражающие своей новизной предложения закрывать ширмами полки с алкоголем так же, как и с табаком.
Получается какая-то странная двусмысленная ситуация: с одной стороны государство выпускает в легальное поле крестьянско-фермерские хозяйства, разрешая производить и продавать по месту производства собственные вина, с другой — «закручивает гайки», сокращая количество производителей и не давая развернуться отрасли в полную мощь.
Объяснение я здесь вижу одно: государство понимает, что производители алкоголя (в том числе вина) будут существовать всегда, и полностью их не сократишь и не зарегулируешь – вино всегда будет содержать этиловый спирт, никак не способствующий продвижению политики трезвости; выход один – перекроить отрасль, впустив «правильных» фермеров и гаражистов и задушив фальсификаторов.
При этом, отдавая рычаг управления маленькими производителями саморегулируемой организации, государство вступает на опасный для себя путь потери реального контроля над оборотом и вытекающими из этого неприятными последствиями в виде недополучения налогов, разгула фальсификаторов и мошенников, заявляющих сотни и тысячи несуществующих гектар виноградников как прикрытие выпуска огромных объемов «левого» вина. Подтверждение этим опасениям — в недавнем решении внедрить ЕГАИС в пивное производство: да, нам всем нравится крафтовое пиво частных пивоварен, но как, черт возьми, вас регулировать и контролировать?! При этом не либерализировать винодельческую отрасль нельзя, особенно в условиях надвигающегося кризиса. Что же делать государству? Выход, на мой взгляд, один и о нем мой пункт номер 2.
2. Неизбежность государственной монополизации розничной торговли вином.
Почему в России повсеместно плохие дороги? Неужели нет современных материалов для покрытия, нет специалистов и ученых? — Есть, но у нас суровый климат, разрушающий любое покрытие! — А как же страны, у которых климат еще более суровый? Финляндия, например?
Так же и с алкоголем. Почему у нас такое высокое потребление крепкого алкоголя на душу населения? — А у нас климат суровый! Поэтому у нас северный тип потребления! — А что, разве только у нас северный тип потребления и ничего сделать нельзя? А как же финны, например?
Действительно, как же финны и другие скандинавы, хорошо известные своей любовью к крепкому алкоголю? Неужели там у них государство не озаботилось «алкоголизацией населения»? Еще как озаботилось и нашло единственно верный для себя путь – монополия на розничную продажу алкоголя, в том числе вина. В 2013 году я был в командировке в Швеции и своими глазами увидел, как работает госмонополия Systembolaget: алкоголь можно купить только в сети государственных магазинов по всей стране; весь попадающий в госассортимент алкоголь проходит тщательный контроль; магазины работают отнюдь не круглосуточно и не работают совсем в воскресенье, и единственный вариант приобрести (вернее, употребить) алкоголь в нерабочее время – идти в ресторан. Такая госполитика существует не только в Швеции, но и в Норвегии и Финляндии с небольшими вариациями.
Швеция. Очередь в алкогольный магазин
При этом доля крепкого алкоголя в этих магазинах с каждым годом всё меньше и меньше — полки заставлены преимущественно вином, и это определило не государство, а изменившийся спрос! Почему же российская государственная машина должна будет прийти к монополии на розницу? Мне кажется, это единственный вариант у государства сохранить за собой контроль, либерализуя производство вина и другого алкоголя.
То есть вы, пожалуйста, выращивайте виноград, производите вино, только продавать вы его сможете только в государственной сети магазинов, где мы вас всё равно проверим, учтем и зарегулируем; при этом никаких фальсификатов не будет, мы их просто не пропустим: у РАР уже есть своя суперсовременная лаборатория. Хотите пить вино в ресторане — пожалуйста, только оно всё равно пройдет учет и контроль через государственную систему, и неликвид туда тоже никак не попадет. Всё, точка!
Да, лично я понимаю и согласен, что должны существовать частные специализированные магазины по розничной торговле алкоголем, винотеки, но если поставить на противоположную чашу весов полную либерализацию винодельческой отрасли с предоставлением возможности каждому фермеру легально производить и продавать собственное вино при государственной монополии на розничную продажу, то на мой взгляд второе важнее и весомее для российского виноделия в целом и российского потребителя, которого государство сможет таким образом защитить от алкоголизации, насколько бы реальной ни была ее опасность.
Каковы реальные предпосылки к этому?
Уже принят в первом чтении законопроект Правительства о внедрении ЕГАИС в розничные магазины с 1 июля 2016 года путем оборудования кассовых аппаратов программным обеспечением, позволяющим передавать информацию о каждой проданной бутылке в единую систему. Уверен, что проблему контрафактного алкоголя данная инициатива полностью не решит, и тогда следующий шаг — полная государственная монополизация розничных продаж алкоголя.
3. Сетевые винные бренды
В настоящее время экономическая эффективность в российской винодельческой отрасли явно просматривается только у тех производителей, которые имеют региональные или федеральные контракты с крупными торговыми сетями: если бутылка вашего вина стоит в супермаркете по соседству, тогда вы смело можете смотреть в будущее, развиваться и строить планы. Уверен, что такая ситуация будет продолжаться еще очень долго, пока в России не появятся и не закрепятся бренды, способные выживать за счет продаж 10-100 тысяч бутылок вина в год. Если наши дети это застанут, тогда можно считать, что мы с оптимизмом смотрим вперед.
Будущее российского виноделия..
Недавняя ситуация с курсами валют всколыхнула крупные сети, заставив в оперативном режиме пересмотреть свой портфель «винников», поставив новые акценты в пользу местных производителей. Казалось бы, явление это носит преимущественно благотворный характер для нашей отрасли, изменяя в нужную нам сторону процент российских вин на полках. Тем не менее, мне кажется, что крупные сети такие скачки устраивать не могут, и рано или поздно они станут серьезными игроками в нашем с вами пространстве. Я уже пару лет наблюдаю бутылки с желто-зеленой полосой «Ашан» на полках: как правило, это вино, разлитое на заводах Краснодарского края, под частной маркой крупного российско-французского ритейлера. Для кубанского предприятия это, безусловно, отличный контракт, только вот, на мой взгляд, сети смотрят далеко вперед. Видя укрепившуюся государственную политику по контролю над отраслью, крупные розничные игроки будут эту ситуацию использовать для своих целей: зачем разливать под своим брендом, платя за виноматериал и услуги розлива кубанскому виноделу, когда можно купить одно из мощных предприятий отрасли и «командовать парадом», сразу снизив издержки и увеличив управляемость?!
При этом, зная о скором внедрении ЕГАИС в розницу, сети сделают правильный вывод о том, что им-то работать в новых условиях будет намного легче, чем, например, маленькой винной лавке на Кубани, и их роль, мощь и влияние в алкогольной рознице станет безусловным и незыблемым.
Лично я нисколько не удивлюсь, если через год-два мы узнаем, что, например, «Магнит» выкупил какой-нибудь винзавод на Тамани или о новом Ch?teau Auchan на левом берегу Дона.
Хороший пример в этом деле уже показывают виноторговые компании: «Легенда Крыма», продавая несколько миллионов бутылок в России под одноименным брендом, дальновидно занялась посадкой огромных площадей виноградников и строительством собственной винодельни. Несомненно, приходит время по-настоящему крупных игроков!
4. Отраслевые союзы и споры о защищенных местах происхождения
Вина географических наименований появились в России еще в далеком 2007-м году, выделив из огромной массы безликого столового вина настоящие терруарные вина, произведенные из винограда определенной зоны и разлитые на месте производства. В названии этого вина обязательно должно было звучать название конкретной географической точки, например — вино географического наименования сухое красное «Каберне Саук-Дере». В общем, с этим явлением отечественные виноделы живут уже очень давно, поэтому появление аналогичного по сути термина «вина защищенного географического указания» никого особо не будоражит: вот сейчас закрепим официально главные винодельческие регионы в стране и продолжим работать в уже хорошо знакомом формате «географических вин». А вот с будущими российскими аппелласьонами — винами защищенного наименования места происхождения (ВЗНМП) — ситуация намного посложнее. В российских ГОСТах этот термин фигурирует уже пару лет, только вот к конкретике дело никак не перейдет. Кто будет определять эти «защищенные места»? РАР? Отраслевой НИИ? Минсельхоз? Саморегулируемая организация виноградарей и виноделов? Открываем наш либеральный ФЗ 490: никаких конкретных указаний!
Решение в таких случаях всегда одно: инициатива должна идти снизу, от производителей, то есть от отраслевых союзов. Но для взвешенного и, самое главное, согласованного с государственными структурами решения нужно единство во взглядах, солидарность в принципиальных вопросах и настоящий диалог внутри этих самых союзов. Возможен ли он в нынешних условиях? На мой взгляд, с большой натяжкой. Представьте себе ситуацию, когда актив винного союза в лице, допустим, гиганта индустрии мощностью несколько десятков миллионов бутылок в год и фермера-гаражиста с тремя бочками за сезон начнут обсуждать и спорить, где именно должна проходить граница защищенного места происхождения «Тамань».
В этом месте мне вспоминается сцена из бессмертного «Золотого теленка», когда Паниковский и Балаганов дрались, пытаясь поделить украденные деньги. Если единства мнений не будет, то «драка» закончится так же, как и у Ильфа с Петровым: придет РАР в лице бодрого Остапа и разделит всё «по справедливости», забрав все полномочия себе и положив конец всякому либерализму. Только уж задать главный вопрос «А ты кто такой?» уже не получится. В общем чувствую, неудобная аббревиатура ВЗНМП станет для наших отраслевых объединений настоящей проверкой на стойкость и единство.
