Кто как, а Чарли Мелтон въехал в большое виноделие на раздолбанном десятилетнем автомобиле марки Holden EH.
В 1973 году он вместе c приятелем, таким же беспечным и юным, решил объехать всю Австралию. Однако ресурса машины хватило лишь на путь от Сиднея до Аделаиды, и, чтобы починить свое средство передвижения и продолжить путь, молодым людям пришлось на месте искать работу.
Работа нашлась на винодельне Krondorf в долине Бароссы, где были нужны как раз двое подручных: один на винограднике, другой в погребе. Друзья подбросили монетку, и Мелтону выпал путь в винный погреб. Винодела, к которому он поступил в подмастерья, звали Питер Леманн.
Не каждому везет на входе в новый мир встретить живую легенду. Леманн был тогда главным виноделом известных компаний, и для Мелтона он стал как крестный отец. Более того, дал ему новое имя. Имя Грэм (Graeme), данное Мелтону при рождении, казалось Леманну орфографически невероятным, поэтому он стал звать своего подопечного Чарли. Так что Чарльз Мелтон, ставший впоследствии одним из самых авторитетных виноделов Австралии, по-настоящему родился в подвалах Krondorf. И Питер Леманн оставил его работать у себя, когда в 1979 году основал компанию Peter Lehmann Wines.
Начав карьеру столь нетривиальным образом, Чарли Мелтон и дальше не очень старался придерживаться профессиональных канонов. «Какая разница, как вы открываете свое дело, — любит он повторять. — Если сильно захотеть, то вино можно сделать и в мусорном баке». Впрочем, десять лет работы с большим мастером не только научили Чарли экстравагантной иронии, но и воспитали в нем преданность виноградной лозе. В начале 1980-х он отправился во Францию изучать опыт работы с распространенными в Австралии ронскими сортами («сира», «гренаш», «мурведр») и понял, как с ними надо работать.
Надо признать, что лет тридцать-сорок назад винодельческая Австралия не сильно отличалась от Крыма, Армении или Средней Азии. Большие производители выдавали не очень требовательным потребителям массовые объемы сладких крепленых вин с условным названием Port и таким же условным средним уровнем качества. Стареющие лозы нещадно эксплуатировались, а когда они становились менее продуктивными, их без особой жалости выкорчевывали.
Когда в середине 1980-х годов Чарли Мелтон принял решение уйти от Питера Леманна и заняться собственным бизнесом, виноделие было не в моде. Спрос на вино падал, а за выкорчеванные лозы фермерам выплачивалась компенсация.
Однако Мелтон понял, что низкоурожайные старые лозы — как раз то, что нужно для производства высококачественных сухих вин, и стал, наоборот, покупать быстро дешевевшие виноградники. И — что сделать было непросто — он удержался от соблазна купить их слишком много.
Его двадцать с небольшим гектаров лоз возрастом от 20 до 130 лет, дающие чуть больше 100 000 бутылок вина в год, стали достаточной базой для здоровой бутиковой винодельни. Долина Бароссы в интерпретации Чарли Мелтона зазвучала по-новому. Свое лучшее вино, ставшее культовым, Мелтон посвятил Франции и назвал Nine Popes, обыграв классическую ошибку в переводе ронского апелласьона Chateauneuf-du-Pape. «Гренаш», «сира» и «мурведр», собранные с очень старых лоз, в этом вине удалось соединить так гармонично, как не получалось и на их исторической родине. Три сорта, традиционно несущие в ассамбляжах принципиально разную «смысловую нагрузку», неожиданно зазвучали в унисон, заставляя аромат переливаться тонами красной розы, черной смородины и душистого перца, а вкус облекая нежно-бархатистой текстурой…
Сегодня, глядя на пройденный путь с высоты своих тридцати трех урожаев, Чарли Мелтон позволяет себе быть философом.
Проводя дегустацию в своем погребе, он может не торопясь размышлять, в каком возрасте лоза раскрывает свои лучшие качества и чем его тридцатилетние лозы отличаются от стотридцатилетних. Разгоняя спортивную машину по живописным дорогам Бароссы между виноградниками, пастбищами и эвкалиптовыми рощами, он готов порассуждать о том, правильно ли считать эвкалиптовый тон в аромате австралийских вин по-настоящему «терруарным». А проходя вдоль магазинных полок с плотным рядом винных бутылок, он, конечно, пожмет плечами и заметит, что винодел волен сам выбирать себе дорогу, — даже если она проходит через сомнительные эксперименты с сортом «пино нуар» в жарком климате или сортом «зинфандель» в прохладном.
«На опыте наших ошибок мы учимся многому», — говорит Чарли Мелтон, и в этом с ним трудно не согласиться. Ведь кого-то в Бароссу привело желание начать новую жизнь, а кого-то — необходимость починить старый автомобиль и продолжить путешествие.
Игорь Сердюк, винный критик
Forbes.ru
